В Чаадаевке установят бюст Герою Советского Союза Николаю Горюнову

Бюст Николая Горюнова будет установлен в поселке Чаадаевка Пензенской области — местного жителя, который ушел на фронт мальчишкой, а вернулся Героем Советского Союза. Затем всю жизнь жил и работал в родном поселке, пользовался заслуженным уважением и почетом. В настоящее время изготовлен макет бюста Николая Горюнова, ведется работа над созданием памятника. Бюст — это самое малое из того, что к 70-летию Великой Победы местные жители могут сделать в память о своем земляке, защищавшем Родину на полях сражений Великой Отечественной войны. Историческая справка Горюнов Николай Федорович — командир батареи 107-го минометного полка 3-й минометной Свирской бригады (7-я артиллерийская Запорожская Краснознаменная ордена Суворова дивизия прорыва РГК, 46-я армия, 2-й Украинский фронт), старший лейтенант. Родился 22 марта 1923 года в селе Чаадаевка ныне Городищенского района Пензенской области в семье рабочего. Окончил восемь классов. Работал счетоводом. Призван в армию в декабре 1941 года Городищенским райвоенкоматом. В 1942 году окончил Моршанское пулеметно-минометное училище. В действующей армии — с октября 1942 года. Сражался на Западном, Юго-Западном, 4-м и 3-м Украинских, Карельском, 3-м, 2-м, снова 3-м Украинских фронтах. С марта 1943 года воевал в 7-й артиллерийской дивизии прорыва Резерва Главного Командования. Участвовал в Изюм-Барвенковской, Донбасской стратегической, Нижнеднепровской стратегической, Никопольско-Криворожской, Березнеговато-Снигиревской, Одесской, Выборгско-Петрозаводской стратегической, Ясско-Кишиневской стратегической, Дебреценской, Будапештской стратегической и Венской стратегической наступательных операциях. Освобождал Украину, Молдавию, Южную Карелию, Румынию, Венгрию, Австрию. Был ранен. Отличился при форсировании Дуная. В ночь на 5 декабря 1944 года вместе с первыми штурмовыми группами переправился на подручных средствах через Дунай южнее города Эрчи (Венгрия). Находясь в боевых порядках стрелковых подразделений, засекал вражеские огневые точки и по радио корректировал огонь минометов дивизиона. Эффективным огнем 120-миллиметровых минометов отразил контратаку противника силой до полка пехоты. Уничтожил до роты пехоты противника, три станковых пулемета, подавил огонь двух 81-мм минометных батарей, чем способствовал успешному продвижению и расширению плацдарма до 4 км в глубину. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года за мужество и героизм, проявленные при форсировании Дуная и в боях на захваченном плацдарме, Горюнову Николаю Федоровичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». Войну закончил в городе Грац (Австрия). С 1946 года старший лейтенант Н.Ф.Горюнов — в запасе. Возвратился в Пензенскую область. В 1951 году окончил Пензенскую областную партийную школу, работал в аппарате КПСС в Чаадаевке. Скончался 4 июля 1986 года. Похоронен на местном кладбище поселка Чаадаевка. Награжден орденами Ленина, Отечественной войны 1-й и 2-й степени, Красной Звезды, медалями. Именем Героя названа улица в Чаадаевке. На здании Чаадаевской средней школы в 2009 году установлена мемориальная доска. Вот как об этом событии пишет на страницах сайта поселка Чаадаевка выпускница школы 1972 года, жительница Пензы Вера Балашова: «7 мая 2009 года. Станция Чаадаевка. Чудное весеннее утро с ясным, голубым небом, белыми облачками и нежной зеленью первых листочков. Я иду в родную школу, которую окончила более 35 лет назад. Увидела объявление и не могла пропустить это событие — митинг накануне Дня Победы с установкой на школе мемориальной плиты Герою Советского Союза Николаю Федоровичу Горюнову, нашему земляку, который, как и я, и многие мои знакомые и друзья, также учился в нашей школе. Сколько школьных праздников видела я на своем веку! Но это событие стало действительно СОБЫТИЕМ! На митинге присутствовали родственники Николая Федоровича Горюнова Анна Алексеевна Горюнова, Сергей Смирнов. Племянница Людмила Федоровна Горюнова рассказала о подвиге своего дяди, как она слышала это от него самого. Знаменитый выпускник школы, пензенский поэт Виктор Данилович Агапов продолжил тему Родины, затронутую выступающими, прочитал оду, посвященную подвигу Николая Горюнова, одного из миллионов героев войны. Я думаю, многих, как и меня, не покидало чувство причастности к историческому событию, очевидцем и участником которого мне посчастливилось стать. Из своей школьной жизни помню, если не ошибаюсь, что Городищенский район гордится тем, что восемь его уроженцев были удостоены высшего звания Герой Советского Союза. И житель поселка Чаадаевка Николай Горюнов один из них. И я не припомню события в районе подобного масштаба, произошедшего в последнее время». Жизнь и подвиг Героя увековечены также в очерке пензенского журналиста. В проекте телеканала «Россия 1. Пенза», посвященном Героям-пензенцам, предлагаем познакомиться с ним. Бросок за Дунай Войска 3-го Украинского фронта в ноябре 1944 года вышли к Дунаю. По замыслу Ставки, наступая с юго-запада, они должны были соединиться в районе Эстергома с войсками 2-го Украинского фронта. Сомкнувшись, фронты брали в кольцо почти двухсоттысячную будапештскую группировку противника. Но прежде предстояло форсировать Дунай — задача в условиях зимы и сильной обороны немцев на правом берегу сложнейшая. …Холодные волны реки тихо плескались у ног командира батареи. Старший лейтенант Николай Горюнов не замечал этого. Он смотрел на тот берег и ничего не видел: ночь. И необыкновенная для фронта тишина. Когда будет приказ на форсирование — этого точно он не знал, но предполагал, что именно его батарея в числе первых пойдет туда: может быть, даже сегодня. Старший лейтенант не ошибся, интуиция не обманула его. На войне у людей развивается обостренное чувство не только к уже происходящему, но и к надвигающимся событиям. Это, наверное, то самое шестое чувство, которое рождается повседневной «игрой со смертью». За плечами комбата было много боев. Они были разные — тяжелые и тяжелейшие, победные, кровопролитные. Только не было легких, не было таких, после которых не приходилось бы терять друзей. Война брала жестокую плату за боевой успех, за то, чтобы пришло к воину то самое шестое чувство. Командир 1070-го минометного полка был краток: — Обстановка, комбат, тебе известна. Горюнов кивнул головой. — Так вот тебе мой приказ: вместе с пехотным батальоном пойдешь на тот берег. Даю тебе двух радистов, Гусева и Золотцева. Две рации. Думаю, хватит. Задача — форсировать Дунай во что бы то ни стало. Сразу выйти на связь. В дальнейшем — кодовые указания по рации. Вопросы есть? — Все ясно, товарищ подполковник, — привычно вытянулся старший лейтенант. — Разрешите выполнять. — В добрый час! — из голоса командира полка исчезли железные нотки. — От тебя многое зависит, комбат. Вернувшись на батарею, Горюнов вызвал к себе комвзвода лейтенанта Тряпицына: — Вот что, Иван, я ухожу на тот берег. Остаешься за меня. Боезапасы пополнить до нормы. Связь — по рации. Горюнов еще что-то хотел сказать лейтенанту — не сказал, протянул руку. Но Иван догадался. — Все будет в порядке. Ну, а о том… не станем думать. Еще повоюем, товарищ комбат. Горюнов и Тряпицын — земляки. Тряпицын родом из Земетчина, Горюнов из Чаадаевки. Они давно договорились: случится что с одним, то другой домой отпишет все, как было, чтоб не томились в ожидании. Фронтовики знают, какими бывают последние часы перед боем. По-разному переживают их люди войны. Горюнов пытался снять физическую усталость и прилег в углу небольшого блиндажа. Закрыл глаза, а спать не мог: не давала песня. Ее потихоньку затянул солдат, его ординарец, который растапливал печурку. Можно было, конечно, приказать замолчать, да зачем. Любил он песни, и ничто так быстро не возвращало Горюнова в детство, как песни тех еще очень недалеких времен. …Ты, мой конь вороной,
Передай, дорогой,
Что я честно
Погиб за рабочих. Комбат любил эту песню, с тех пор как помнил себя. Он часто запевал ее в своем пионерском отряде… И поплыли перед глазами, словно на экране в кино, лица родных и друзей, классы школы, знакомые леса, луга и притаившийся у станции родной поселок. А где-то в глубине полудремотного сознания вдруг явственно проступало иное видение — бурлящий поток огромной реки. И он, Николай Горюнов, — на утлом суденышке, которое вот-вот накроет волна и поглотит бездна… Переправа через Дунай началась за полночь. Командир батареи с радистами находился на одном из плотов вместе с командиром стрелкового батальона, с которым приказано было действовать, усиливая батальон. Только отчалили — фашисты навешали в ночном небе осветительные ракеты. Горюнов огляделся: на плоту человек сто, не меньше. Впереди плотов шли моторные лодки. Они-то и приняли первый огневой удар на себя, так как представляли наибольшую опасность для немцев. Плоты, составлявшие как бы второй эшелон десанта, сразу не подверглись обстрелу, но с каждой минутой снаряды и мины вздымали воду все ближе и ближе к ним. Когда до берега оставалось совсем немного, снаряд взорвался на плоту… Окунувшись в ледяную купель, Горюнов пришел в чувство и тут же ощутил, как вода сомкнулась над головой. Он инстинктивно рванулся вверх, хватил воздуха и опять погрузился: тело скрутила леденящая тяжесть. Все же он делал рывок за рывком и, не помня после скольких, почувствовал под ногами дно. Сознание прояснилось быстро: «Где радисты?» А кругом кипело и громыхало от разрывов. Что-то ударило в руку, но комбат не обратил на это внимания. Он искал радистов и командира батальона. Противник продолжал усиленно освещать пункт переправы десанта. Выкарабкавшиеся из воды солдаты тут же укрылись под крутым берегом: здесь «мертвое пространство», спасавшее от вражеского огня. Около Горюнова человек двадцать пять, остальных поглотил Дунай, Золотцева тоже вместе с рацией, а Гусев уцелел. Увидев комбата, подошел к нему. — Живы, товарищ командир? — Как видишь. Как твоя рация? Проверь быстро. Связь нужна немедленно! Горюнов приказал всем привести себя в порядок и быть в готовности к отражению атаки немцев. — Офицерам и сержантам ко мне!.. — Смахнул с лица капли не то дунайской холодной воды, не то своего горячего пота. Комбат толком не мог еще знать, сколько солдат достигло берега. Мысль работала лихорадочно: если мы здесь пока одни, надо затаиться, выяснить обстановку. И главное — нужна связь, связь во что бы то ни стало! — Товарищ старший лейтенант, есть левый берег…— доложил Гусев и передал трубку. — На связи командир. Товарищ «пятый»… — начал было Горюнов, но командир полка перебил его: — Молодец, комбат! Все молодцы! Уточни участки НЗО и ПЗО. Доложи координаты. Координаты неподвижного и подвижного заградительного огня Горюнов не мог пока доложить, так как он еще не наблюдал за противником. Немцы были там, за кручей. «Ждать рассвета? Нет, нельзя. Ночь должна сработать на нас». И комбат принимает решение: ворваться в первую вражескую траншею, удержаться там, быстро выявить важные цели, препятствующие форсированию, и вызвать на них огонь. Немцев на берегу не оказалось. Они, опасаясь, очевидно, нашего артналета, который обычно сопровождал форсирование, отошли на время в глубину своей обороны. «Ну что ж, это упрощает задачу», — подумал Горюнов и приказал быстро занять первую немецкую траншею, что и было воинами незамедлительно выполнено. С рассветом он уточнил расположение обороняющихся, засек немало их огневых точек. Координаты передал в штаб. Сначала пристрелял свою батарею, потом начал пристрелку других батарей полка по указанию штаба. До конца это довести не удалось, так как вскоре противник предпринял первую контратаку. На десантников, переправившихся ночью, он двинул семь тяжелых танков. Положение группы Горюнова сразу же стало остро критическим: не было противотанковых средств. — Не робеть, ребята! Сейчас попрошу заградогонь, — подбодрил старший лейтенант своих людей. Последовала его четкая команда радисту Гусеву, и тот передал ее в штаб полка. Прошла минута, другая, а ПЗО (подвижный заградительный огонь против танков и самоходных установок.— Ред.) артиллеристы почему-то не открыли. Тогда Горюнов пустился на уловку, вызвав НЗО (неподвижный заградительный огонь, применяемый обычно против живой силы.— Ред.). Комбат, конечно, понимал: догадайся немецкие танкисты о том, что по ним бьет не артиллерия, а 120-миллиметровые полковые минометы, они решились бы проскочить это заграждение, ведь мина не бронебойный снаряд, она тяжелым танкам менее страшна, хотя тоже опасна. И вот, когда угрожающая стена огня поднялась перед, контратакующими, они заметались из стороны в сторону, затем спешно повернули восвояси. Уловка командира батареи удалась. — То-то же… Паразиты ползучие… Робость одолела, — проговорил Горюнов, не отнимая бинокля от глаз. И, повернувшись к солдатам, сказал: — Ну как? Наша смелость и хитрость не такое еще делают. Бойцы облегченно заговорили. Немцы через несколько минут повторили свою вылазку, но на этот раз их танки встретил ошеломляющий противотанковый заградогонь. Горюнов удовлетворенно прокричал в трубку, докладывая в штаб полка: — Скопление пехоты с танками — в квадрате двадцать один и двадцать три. Жду ваших указаний. Я — Сура. — Неуже-ель! — услышал слева певуче знакомое и родное. — Убей меня громом, пензяка слышу! — Повернулся на голос, улыбаясь: — Покажись, земляк. Есть такой? — Есть такие, товарищ старший лейтенант! — поднялся немолодой уже солдат, попыхивая цигаркой. — А почему куришь? Бой ведем, а ты покуриваешь себе… Поняв шутку командира, пензяк осмелел: — Ить он-то, табак, делу не помеха. Напротив, помогает немецкого фрица выкуривать. Солдаты засмеялись. — Неужель! — скопировал земляка старший лейтенант. — Откуда будешь?.. Радист Гусев прервал их разговор: — Товарищ старший лейтенант, «пятый» вызывает… Через некоторое время атаки немцев возобновились, но теперь они были отражены губительными ударами нашей штурмовой авиации. К вечеру небольшие группы немцев все-таки прорвались к берегу. Горюнов приказал уничтожить их гранатами, а сам продолжал корректировать артиллерийский огонь по подходящим резервам. Николай Гусев радировал неустанно. На левом берегу понимали отчаянность положения группы Горюнова и как могли поддерживали. Вскоре на помощь пришло звено штурмовиков ИЛ-2. Они пушечным и пулеметным огнем отогнали фашистов. Когда прекратились их атаки, Горюнов почувствовал сильный жар в руке, раненной еще во время переправы. Рана побаливала, немного кровоточила. Попросил радиста перевязать. На минуту привалился к стенке окопа. Страшно устал. Когда немцы возобновили свой натиск, на них снова налетели наши штурмовики. «Черной смертью» прозвали их гитлеровцы. Прославленные «илы» бомбили и обстреливали передний край. Попробуй разберись: где и чей он стал, передний край?! Смерть ходила рядом. Враг нес большой урон, но продолжал озверело наступать. Его танки и пехота ворвались на позиции, занимаемые нашими воинами. Казалось, что немцы вот-вот сбросят их в холодный Дунай. И тогда старший лейтенант подал короткую команду: — Гусев, передай в штаб: «Огонь по квадрату одиннадцать». Ты меня слышишь? Всем укрыться в щелях. Радист мельком взглянул на старшего лейтенанта. Понял его: это «огонь на себя»… Команду выполнил. В трагические минуты любому человеку, наверное, свойственно обращаться к памяти. Возможно, и Горюнов думал, вызвав огонь на себя, о том, что всего-то двадцать один год прожил на свете, из них три прослужил в армии, из этих трех лет два воюет. И там, далеко-далеко, остались родной дом, дорогие сердцу леса и речка, значительно меньше Дуная — знакомая Сура. На ней у него было любимое место — Своя Круча. Так называли ее все в Чаадаевке. Это было место ребяческих забав и мечтаний. И как бы далеко ни уносила ребят мечта, наверняка, им не грезилось и доли того, что выпало совершить здесь, на Дунае, Николаю, их сверстнику. …А шквал огня, вызванного Горюновым, продолжал бушевать. Вот уж поистине земля ходила ходуном. Враг снова откатился. На второй день к вечеру на правый берег переправилось передовое подразделение наступающих наших частей. Уцелевших героев, контуженых и раненых, вынесли из укрытия подоспевшие боевые товарищи. 20 декабря 3-й и 2-й Украинские фронты перешли в наступление. Ломая сопротивление врага, они упорно продвигались навстречу друг другу. Путь был нелегким. Пришлось отбивать яростные контратаки. Тем не менее 26 декабря войска обоих фронтов соединились в районе Эстергома. Будапештская группировка оказалась в кольце. Дошел до Будапешта и старший лейтенант Николай Горюнов. Он и радист Гусев за подвиг на Дунае удостоены звания Героя Советского Союза. Б. Едалин («Герои и подвиги» (Сборник очерков), Саратов, Приволжское книжное издательство, 1976 год) При составлении биографических данных о Героях Советского Союза были использованы архивные материалы и сведения из Интернета.